Я барышня милая, но слегка не в себе.
В последнее время, мой милый, я себя очень странно чувствую. Я потеряла связь со временем, я не замечаю, как оно идет. Но дело даже не в этом. Представляешь, мой милый, теперь сны приходят ко мне не только, когда я сплю. Сегодня в одиннадцатом часу утра я посмотрела в окно, а там огромными хлопьями рассыпался Сон. Он медленно падал на землю, к счастью, я не видела, как он падал. Я посмотрела в серое небо и увидела, что снег падает из ниоткуда: он просто появляется из серой пелены. Небо серое, серое-серое, как мой свитер, который ты так любишь. Надеюсь, небо не так пахнет дымом, как мой свитер. Прости, мой милый, вчера я завязала шарф и ушла в царство разливающихся по телу басов. Но сегодня я снова здесь, твоя маленькая девочка вернулась.
Так к чему я это всё пишу? Ах, да. Когда я смотрела на падающий снег, я поняла, что если бы я жила в Раю, и не переела яблок до зимы, то в декабре там падал бы такой же снег. И елка на Новый год пришла бы к нам именно в таких белых хлопьях. А ещё этот снег был похож на комочки хлопка. Тогда же я подумала, что было бы очень здорово сидеть мне вечерами за прялкой, петь грустные песни и вить тонкие нити. А потом соткать полотно и сшить из него тебе рубашку. Мой милый, у тебя бы была снежно-белая рубашка.
А когда я возвращалась вечером к себе домой, я знала, что меня там ждет один человек. Нет, не ты, мой милый. Там, читая Драйзера, меня ждала бабушка. И я спешила к ней, утопая в снегу, поскальзываясь и чуть не падая. Но я тебе честно скажу, мой милый, именно в тот момент мне больше всего хотелось, чтобы сейчас было майское воскресенье, солнце, зевая, клонилось к закату, прячась за кронами деревьев, а мы с тобою сидели на Чистых прудах у самой воды. Я бы блаженствовала, положив свою голову тебе на колени, смотря в небо. И мы бы шептали Талькова. Мы так любим его песни.
И тут исчез снег, небо стало голубым, лопата дворника превратилась в метлу, а у дороги расцвели яблони. Веришь, милый мой? Всё так и было.
Перед тем, как написать тебе письмо, я сидела на подоконнике, пила чай и ела шоколад. А за окном падал снег. Но это был совсем не тот снег. Сказка закончилась. Но нам нужно будет создать новую. А как же иначе?.
PS А ещё я сегодня поняла, что глаза у нас голубые. И это здорово. В наших глазах - небо.
Так к чему я это всё пишу? Ах, да. Когда я смотрела на падающий снег, я поняла, что если бы я жила в Раю, и не переела яблок до зимы, то в декабре там падал бы такой же снег. И елка на Новый год пришла бы к нам именно в таких белых хлопьях. А ещё этот снег был похож на комочки хлопка. Тогда же я подумала, что было бы очень здорово сидеть мне вечерами за прялкой, петь грустные песни и вить тонкие нити. А потом соткать полотно и сшить из него тебе рубашку. Мой милый, у тебя бы была снежно-белая рубашка.
А когда я возвращалась вечером к себе домой, я знала, что меня там ждет один человек. Нет, не ты, мой милый. Там, читая Драйзера, меня ждала бабушка. И я спешила к ней, утопая в снегу, поскальзываясь и чуть не падая. Но я тебе честно скажу, мой милый, именно в тот момент мне больше всего хотелось, чтобы сейчас было майское воскресенье, солнце, зевая, клонилось к закату, прячась за кронами деревьев, а мы с тобою сидели на Чистых прудах у самой воды. Я бы блаженствовала, положив свою голову тебе на колени, смотря в небо. И мы бы шептали Талькова. Мы так любим его песни.
И тут исчез снег, небо стало голубым, лопата дворника превратилась в метлу, а у дороги расцвели яблони. Веришь, милый мой? Всё так и было.
Перед тем, как написать тебе письмо, я сидела на подоконнике, пила чай и ела шоколад. А за окном падал снег. Но это был совсем не тот снег. Сказка закончилась. Но нам нужно будет создать новую. А как же иначе?.
PS А ещё я сегодня поняла, что глаза у нас голубые. И это здорово. В наших глазах - небо.