Я барышня милая, но слегка не в себе.
Пушкиноведческий мини-трактат о классическом романтическом образе в российской литературе середины XIX века.
Должна признаться, давно это было. Мы сидели на литературе, притворяясь губками, якобы впитывающими всё, что до нас пытались донести об "энциклопедии русской жизни". Удивительно, но каждый из нас нашел занятие более достойное, нежели чем выслушивание и записывание замечаний о поэме. Я, к примеру, тихонько дремала на предпоследней парте, воспринимая лишь шелест переворачиваемых страниц, которые тревожила однопартница. Интересно, что она там высматривает-вычитывает? Эту мысль додумать я не могла – была не в силах.
-Слушай, ты же любишь ужастики, да?
Подобный вопрос посреди урока литературы показался неуместным даже мне. Приоткрыв глаза, я скольким прищуром осмотрела подругу.
-Ну, люблю. Хочешь, расскажу про гроб на колесиках?
-В следующий раз… лучше послушай, что я нашла.
Я приподнимаюсь на парте, стряхивая остатки грез, она торопливо шепчет: "И были детские проказы ей чужды: страшные рассказы зимою в темноте ночей пленяли больше сердце ей." Не без усилий ловлю нить мыслей:
-Это про Татьяну Ларину чтоль? Только я тут при чем?
-При всем при том,- она оживленно кивает, я замечаю, как её уши начинают шевелиться – признак того, что подруга чем-то возбуждена, определенно радостным. – Я тут подумала, вы вообще похожи!
-Это смешно, моя дорогая, Ларина была определенно лучше воспитана.
-Да ну тебя! – наигранно надувается на пару секунд, затем продолжает, - время вносит свои коррективы, но по сути то… черт, да ты меня понимаешь, просто вредничаешь!
-Конечно, понимаю. - Вновь растягиваюсь на парте, но грезы оставляют меня: приходится думать о "Евгении Онегине".
"Да, каждый из нас когда-то читал сие произведение. И не так важно, насколько хорошо мы его помним сейчас, точнее, когда вы это сидите и читаете, для вас это вообще практически неважно, нужно примерно помнить содержание.
Пораскинув мозгами, мы пришли к выводу, что Пушкин не только умело рифмовал строчки, но и психолог из него вышел приличный. Да, молодцы, Александр Сергеевич, уважаем. И размышления о Вашей любимой героине – Татьяне вышли за пределы наших сонных уроков родной литературы, всплыв на поверхности досужих дебатов и фантазий.
Мы хотим поговорить об этом? Да, не откажемся. Что же, приступим-с.
Образ Татьяны Лариной – один из "вечных" образов, как это принято называть. Да, романтик, широкая душа и прочее… но можно ли нас с вами рассуждать о ней так запросто, когда та эпоха уже давно канула в Лету, нравы сменились другими, более распущенными, а то, что тогда считалось не лучшим чтивом, теперь чуть ли не классика литературы? Впрочем, не так сложно вообразить поэта, живущего в наше время и ищущего прототипы своих героев среди обычных людей суровой реальности. Вот и перенесем "Энциклопедию русской жизни"-"Евгения Онегина" в начало растрепанного двадцать первого века.
Итак, пушкинская Татьяна… "Её сестра звалась Татьяна, впервые именем такими страницы нежные романа мы своевольно осветим". Сегодня подобным именем никого из нас не удивить, но в девятнадцатом-то веке, тем более. в дворянской семье! Тогда, начитавшись французов, новоиспеченные мамы так и старались окрестить свою дочку Жоржеттой, Луизой – как угодно, только не исконно русским именем. А "Татьяна" – это в ту пору, наверное, пугало своим чуть ли не крестьянским духом, простолюдинством. Сестре Ольге в этом случае повезло немного больше – имя было и остается популярным, его и тогда воспринимали как должное, а вот родись Татьяна сейчас, то имя бы ей дали, своей историей уходящее ещё глубже в древность Руси: эдакой бы Евдокией, Марфой или Анисьей предстала бы пред нами героиня.
Современная Татьяна жила бы не в поместье – теперь это удел элиты – но в заштатном городишке, коих на матушке-Руси тысячи. Жила бы относительно тихо, вместе с семьей в хрущевке. И все бы неплохо, но старушки, вечно сидящие на скамейках у подъезда, провожают её косыми взглядами:" соседи шепчут меж собою: пора, пора бы замуж ей!..". Очевидно, у Пушкина Татьяне лет 18, но в наше время эту черту нужно сдвинуть лет на 7, не меньше.
Кто – наша Татьяна? Ещё в детстве она была странным ребенком –необщительным, замкнутым. Сестру не любила, хотя на конфликты не нарывалась, а всему предпочитала уединение. Читает с детства много, часто без разбору, что именно. Порой берется за философию, кое-что понимает, не пытается вникнуть особенно глубоко, однако, цитатами кидаться умеет. С возрастом формируется интерес к мистике и фантастике, а к книгам добавляются фильмы на dvd: "Молчание ягнят" являлись чуть ли не фаворитом, и это, конечно, наложило отпечаток на детскую психику: она постоянно о чём-то думает, вечно занимает самокопанием, на людей смотрит с недоверием и опаской. Вы спросите:"А при чем тут Пушкин?" Да вот он, как на ладони, смотрите внимательней. "Ей рано нравились романы…Она влюблялася в обманы и Грандисона, и Руссо"? Это сейчас Руссо – имя, которое склоняют на уроках истории в положительных падежах, а раньше подобные романы считались чтивом не для приличных барышень. Беллетристика тогда была в состоянии зачатка, книг "чтобы поваляться-почитать" практически не было. А поскольку у Пушкина черным по белому написано что отец "в книгах не видал вреда, а матушка и сама баловалась подобными романами, то можно сделать вывод, что Татьяна шла ноздря в ноздрю со временем, хотя, и не в лучшую сторону шла: для сравнения представьте: современная Татьяна порой покуривает траву, да ЛСД балуется, родители где-то краем уха об этом слышали, но особо не сопротивляются, вспоминая лихую молодость шестидесятых, как они тогда отжигали… Сестра Ольга, конечно, радует больше: занимается нормальными делами, на личном фронте у неё всё в порядке, за собой следит, не то, что Татьяна, которая "ни красотой сестры своей, ни свежестью её румяной не привлекла б она очей". Татьяна вообще – пятно на семье интеллигентов, только никто не признается в этом. "Как лань лесная боязлива, она в семье своей родной казалась девочкой чужой" – страдающая аутизмом и эскапизмом девушка не вписывается в общую картину приличия – ну никак не похожа она на ребенка из хорошей семьи: странные повадки и неясные окружающим взгляды на жизнь здесь идут с аккомпанементом внешнего вида: нет бы, как Ольга, накраситься, огламуриться и спокойно жить дальше – Татьяна имеет имидж девицы брутальной: всему предпочитает кожу, имеет множество пирсинга, плюс татуировку на плече, а обрита она наголо, имеет всего лишь гладкие виски или патлы – дело случая и настроения. Подруг не имеет, в друге сердца не нуждается. "И всё идет по плану", если бы не Онегин, посетивший глушь забытого селенья, тем самый смешавший все карты размеренной жизни и приведя душевное состояние героини в полный бардак.
В 19 веке написание первой письма молодому человеку – неслыханная наглость со стороны девушки, заслуживающая, в свою очередь, порицания со стороны всего общества. Пушкинская Татьяна, начитавшись книг эпохи романтизма, идет на шаг столь же отчаянный, насколько страшным будет поступок Татьяны современной, только первая пишет невинное, с нашей с вами точки зрения, письмо, рискуя добрым именем своей семьи, а наша с вами… Право слово, просто заваливается к Онегину в фривольном наряде и со вздохом "То воля неба – я твоя! Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой…" опускает на его диван. Спасибо Евгению, который пересиливает свои плотские желания, одевает Татьяну в свою рубашку, успокаивает, не читая лекций, потом на скорую руку кормит и отправляет обратно домой. Потом он порой жалеет, что не воспользовался минутной слабостью девушки, но срочная заграничная поездка – и всё решается само собой.
Что в это время Татьяна? Конечно, переживает расставание с Онегиным.
Те, кто плетут фенечки, с удовольствием вам расскажут о цветовой символике. Несмотря на то, что некоторые сочетания имеют несколько трактовок, одним из главных объяснений черного и белого в браслете будет являться контрастность жизни в восприятии её молодыми людьми поколения рок-н-ролла: есть только черное и белое – ничего между ними. Так и с нашей героиней: книги, музыка и проч дали о себе знать: "Они ей заменяли все", теперь же, пришлось разочароваться в некоторых идея, в этих самых книгах описанных. И будто даже начинаем спускаться на землю...
Возможность приземлиться и остепениться подворачивается под руку как нельзя кстати – матушка всерьёз начинает беспокоиться о личной жизни дочери и везет её к Московским родственникам на "ярмарку невест", а по нашему – просто выпустить ребенка в свет, того глядишь, муженек подвернется. Добираются не без проблем, "Не на почтовых – на своих", то есть, своим ходом, ночуя на вокзалах, а не отелях, да и едут не в комфортных поездах-экспрессах, а так… как повезет. В столице их встречают добрые родственники, то ли к счастью, то ли к сожалению, но находятся для Татьяны ровестницы-кузины – девушки милые и образованные, в глубине души ей сочувствующие, ибо и сами по молодости лет увлекались новыми углами взглядов на жизнь, но потом поостыли. Считают, что все можно исправить и начинают таскать Таню с тобой по балам, то есть, ночным клубам. "Её привозят и в Собранье. Там теснота, волненье, жар…" - "Шум, хохот, беготня, поклоны, галоп, мазурка, вальс…", но скажем проще: "Инфинити" Татьяне так же неприятен, как и "Танцпол 145" – здесь нет людей, которые бы ей нравились. Помните, "Татьяна русскою душою любила…"? Так вот, широкая душа, искренность натуры – они не позволяют ей влиться в среду притворства, где улыбки нарисованы помадой, а из-под пластиковх ресниц видны глаза, горящие желанием, но не чего-то там, а денег. "Fame, glamour, success, money", как говорится в фильме – это четыре составляющих счастья среды, в которую попала героиня. "Архивны юноши" мажоры окидывают Татьяну пафосным взглядом, хмыкают и уходят прочь, лишь позже в обществе своих друзей толкуют о чудачке, которая одета в никому уже ненужном стиле 80-х годов и вообще странной и непонятно что здесь делающей. Порой в ТЧК встречаются люди, находящие Таню милой и близкой сердцу:"Один какой-то шут печальный её находит идеальной и, прислонившись у дверей, элегию читает ей". Впрочем, своего супруга Татьяна находит не в волосокожном сообществе.
У Пушкина муж Татьяны был генералом, но "время внесло свои коррективы" – теперь военные далеко не в том почете, каком были в 19 веке, да и финансовые возможности уже не те, так что в наше время Татьяна бы пошла под венец с сорокасемилетним нефтегазовым магнатом-разведенцем. Прагматичная Москва оказала свое влияние – героиня набралась цинизма, теперь она уже не какой-то там устаревший новый романтик, но светская львица, "законодательница зал", сногсшибательная, но за красотой прячет и холодный расчет. Она вращается в высшем свете, что в наше время можно интерпретировать следующим образом: Татьяна получает от любимого мужа значительный пакет акций крупной компании, теперь лихо управляет предприятием, подчиненные побаиваются, но уважают. На светских раутах = презентациях и приемах у послов госпожа Ларина появляется во всем своем великолепии. "Никто б не мог её прекрасной назвать, но с головы до ног никто бы в ней найти не смог того, что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовётся vulgar". Репутация её незапятнанна, и конечно Татьяна начинает беспокоиться, встретив Онегина на одном из приемов, что он может рассказать всему высшему обществу о ошибках её юности. От нервоза развивается мания преследования: "К ее крыльцу, стеклянным сеням он подъезжает каждый день," – Онегин просто вновь влюблен, как мальчишка, но Татьяне кажется, что он преследует её в корыстных целях. Героиня нашего романа боится, что если откроются некие страницы её прошлого, то она потеряет все: и мужа, и положение, и спокойствие в жизни. Поэтому свою прошлую пассию она игнорирует:"порой одним поклоном встретит, порой и вовсе не заметит".
Но пара дней расставляет все точки над "I": заглянув к Евгению в комнату, Ларина обнаруживает портер Наполеона, бюст Байрона, множество книг писателей романтиков(в нашем варианте: плакат с Че во всю стену, гора пластинок Арии и Iron maiden да милые юному сердцу кассеты с творениями Линча). Ностальгия будоражит светскую даму, она вновь превращается во внешне неподступную и замкнутую, а на самом деле уязвимую Таню. При свидании она открывается Евгению, говорит всю правду о том, как скучает по своей прошлой жизни, но потом… берет себя в руки и прямо спрашивает:"Зачем у вас я на примете? Не потому ль, что в высшем свете теперь являться я должна; что я богата и знатна, что муж в сраженьях изувечен, что нас за то ласкает двор? Не потому ль, что мой позор теперь бы всеми был замечен и мог бы в обществе принесть вам соблазнительную честь?" Времена не те – Татьяна не та уже: теперь рассудок берет верх над чувствами и она произносит свое знаменитое:"Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана; я буду век ему верна".
Да, вышла замуж не по собственной воле, но потом поняла, что для благополучия своей семьи нужно осесть и остепениться, немного подстроиться под общество, тогда и оно станет благодарным.
Да и нужно ли входить в одну реку дважды, тем более, если в реке плещется старая пассия, знающая твои секреты и готовая тебя использовать, если это будет надо? Наверное, ни к чему."
-Весело пишешь, правдоподобно.- Подруга покачала головой, наискось заново перечитывая распечатку.-Слушай, а по этому тексту можно предсказать твое будущее?
-Хм, - левые уголки губ непроизвольно потянулись вверх,- кто знает, пути мои неисповедимы: может, научусь жить, как Татьяна, а может, и помру взбалмошной старой девой.
-Готки-садоводки, чтоб вас всех, а.
-Да ладно тебе, обзываться-то. Мы просто сумасбродки. Не больше – не меньше.
-То воля неба – я твоя!
Прошу простить, если в цитатах из Пушкина допущены пунктуационные ошибки - многие строки писались по памяти
Должна признаться, давно это было. Мы сидели на литературе, притворяясь губками, якобы впитывающими всё, что до нас пытались донести об "энциклопедии русской жизни". Удивительно, но каждый из нас нашел занятие более достойное, нежели чем выслушивание и записывание замечаний о поэме. Я, к примеру, тихонько дремала на предпоследней парте, воспринимая лишь шелест переворачиваемых страниц, которые тревожила однопартница. Интересно, что она там высматривает-вычитывает? Эту мысль додумать я не могла – была не в силах.
-Слушай, ты же любишь ужастики, да?
Подобный вопрос посреди урока литературы показался неуместным даже мне. Приоткрыв глаза, я скольким прищуром осмотрела подругу.
-Ну, люблю. Хочешь, расскажу про гроб на колесиках?
-В следующий раз… лучше послушай, что я нашла.
Я приподнимаюсь на парте, стряхивая остатки грез, она торопливо шепчет: "И были детские проказы ей чужды: страшные рассказы зимою в темноте ночей пленяли больше сердце ей." Не без усилий ловлю нить мыслей:
-Это про Татьяну Ларину чтоль? Только я тут при чем?
-При всем при том,- она оживленно кивает, я замечаю, как её уши начинают шевелиться – признак того, что подруга чем-то возбуждена, определенно радостным. – Я тут подумала, вы вообще похожи!
-Это смешно, моя дорогая, Ларина была определенно лучше воспитана.
-Да ну тебя! – наигранно надувается на пару секунд, затем продолжает, - время вносит свои коррективы, но по сути то… черт, да ты меня понимаешь, просто вредничаешь!
-Конечно, понимаю. - Вновь растягиваюсь на парте, но грезы оставляют меня: приходится думать о "Евгении Онегине".
"Да, каждый из нас когда-то читал сие произведение. И не так важно, насколько хорошо мы его помним сейчас, точнее, когда вы это сидите и читаете, для вас это вообще практически неважно, нужно примерно помнить содержание.
Пораскинув мозгами, мы пришли к выводу, что Пушкин не только умело рифмовал строчки, но и психолог из него вышел приличный. Да, молодцы, Александр Сергеевич, уважаем. И размышления о Вашей любимой героине – Татьяне вышли за пределы наших сонных уроков родной литературы, всплыв на поверхности досужих дебатов и фантазий.
Мы хотим поговорить об этом? Да, не откажемся. Что же, приступим-с.
Образ Татьяны Лариной – один из "вечных" образов, как это принято называть. Да, романтик, широкая душа и прочее… но можно ли нас с вами рассуждать о ней так запросто, когда та эпоха уже давно канула в Лету, нравы сменились другими, более распущенными, а то, что тогда считалось не лучшим чтивом, теперь чуть ли не классика литературы? Впрочем, не так сложно вообразить поэта, живущего в наше время и ищущего прототипы своих героев среди обычных людей суровой реальности. Вот и перенесем "Энциклопедию русской жизни"-"Евгения Онегина" в начало растрепанного двадцать первого века.
Итак, пушкинская Татьяна… "Её сестра звалась Татьяна, впервые именем такими страницы нежные романа мы своевольно осветим". Сегодня подобным именем никого из нас не удивить, но в девятнадцатом-то веке, тем более. в дворянской семье! Тогда, начитавшись французов, новоиспеченные мамы так и старались окрестить свою дочку Жоржеттой, Луизой – как угодно, только не исконно русским именем. А "Татьяна" – это в ту пору, наверное, пугало своим чуть ли не крестьянским духом, простолюдинством. Сестре Ольге в этом случае повезло немного больше – имя было и остается популярным, его и тогда воспринимали как должное, а вот родись Татьяна сейчас, то имя бы ей дали, своей историей уходящее ещё глубже в древность Руси: эдакой бы Евдокией, Марфой или Анисьей предстала бы пред нами героиня.
Современная Татьяна жила бы не в поместье – теперь это удел элиты – но в заштатном городишке, коих на матушке-Руси тысячи. Жила бы относительно тихо, вместе с семьей в хрущевке. И все бы неплохо, но старушки, вечно сидящие на скамейках у подъезда, провожают её косыми взглядами:" соседи шепчут меж собою: пора, пора бы замуж ей!..". Очевидно, у Пушкина Татьяне лет 18, но в наше время эту черту нужно сдвинуть лет на 7, не меньше.
Кто – наша Татьяна? Ещё в детстве она была странным ребенком –необщительным, замкнутым. Сестру не любила, хотя на конфликты не нарывалась, а всему предпочитала уединение. Читает с детства много, часто без разбору, что именно. Порой берется за философию, кое-что понимает, не пытается вникнуть особенно глубоко, однако, цитатами кидаться умеет. С возрастом формируется интерес к мистике и фантастике, а к книгам добавляются фильмы на dvd: "Молчание ягнят" являлись чуть ли не фаворитом, и это, конечно, наложило отпечаток на детскую психику: она постоянно о чём-то думает, вечно занимает самокопанием, на людей смотрит с недоверием и опаской. Вы спросите:"А при чем тут Пушкин?" Да вот он, как на ладони, смотрите внимательней. "Ей рано нравились романы…Она влюблялася в обманы и Грандисона, и Руссо"? Это сейчас Руссо – имя, которое склоняют на уроках истории в положительных падежах, а раньше подобные романы считались чтивом не для приличных барышень. Беллетристика тогда была в состоянии зачатка, книг "чтобы поваляться-почитать" практически не было. А поскольку у Пушкина черным по белому написано что отец "в книгах не видал вреда, а матушка и сама баловалась подобными романами, то можно сделать вывод, что Татьяна шла ноздря в ноздрю со временем, хотя, и не в лучшую сторону шла: для сравнения представьте: современная Татьяна порой покуривает траву, да ЛСД балуется, родители где-то краем уха об этом слышали, но особо не сопротивляются, вспоминая лихую молодость шестидесятых, как они тогда отжигали… Сестра Ольга, конечно, радует больше: занимается нормальными делами, на личном фронте у неё всё в порядке, за собой следит, не то, что Татьяна, которая "ни красотой сестры своей, ни свежестью её румяной не привлекла б она очей". Татьяна вообще – пятно на семье интеллигентов, только никто не признается в этом. "Как лань лесная боязлива, она в семье своей родной казалась девочкой чужой" – страдающая аутизмом и эскапизмом девушка не вписывается в общую картину приличия – ну никак не похожа она на ребенка из хорошей семьи: странные повадки и неясные окружающим взгляды на жизнь здесь идут с аккомпанементом внешнего вида: нет бы, как Ольга, накраситься, огламуриться и спокойно жить дальше – Татьяна имеет имидж девицы брутальной: всему предпочитает кожу, имеет множество пирсинга, плюс татуировку на плече, а обрита она наголо, имеет всего лишь гладкие виски или патлы – дело случая и настроения. Подруг не имеет, в друге сердца не нуждается. "И всё идет по плану", если бы не Онегин, посетивший глушь забытого селенья, тем самый смешавший все карты размеренной жизни и приведя душевное состояние героини в полный бардак.
В 19 веке написание первой письма молодому человеку – неслыханная наглость со стороны девушки, заслуживающая, в свою очередь, порицания со стороны всего общества. Пушкинская Татьяна, начитавшись книг эпохи романтизма, идет на шаг столь же отчаянный, насколько страшным будет поступок Татьяны современной, только первая пишет невинное, с нашей с вами точки зрения, письмо, рискуя добрым именем своей семьи, а наша с вами… Право слово, просто заваливается к Онегину в фривольном наряде и со вздохом "То воля неба – я твоя! Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой…" опускает на его диван. Спасибо Евгению, который пересиливает свои плотские желания, одевает Татьяну в свою рубашку, успокаивает, не читая лекций, потом на скорую руку кормит и отправляет обратно домой. Потом он порой жалеет, что не воспользовался минутной слабостью девушки, но срочная заграничная поездка – и всё решается само собой.
Что в это время Татьяна? Конечно, переживает расставание с Онегиным.
Те, кто плетут фенечки, с удовольствием вам расскажут о цветовой символике. Несмотря на то, что некоторые сочетания имеют несколько трактовок, одним из главных объяснений черного и белого в браслете будет являться контрастность жизни в восприятии её молодыми людьми поколения рок-н-ролла: есть только черное и белое – ничего между ними. Так и с нашей героиней: книги, музыка и проч дали о себе знать: "Они ей заменяли все", теперь же, пришлось разочароваться в некоторых идея, в этих самых книгах описанных. И будто даже начинаем спускаться на землю...
Возможность приземлиться и остепениться подворачивается под руку как нельзя кстати – матушка всерьёз начинает беспокоиться о личной жизни дочери и везет её к Московским родственникам на "ярмарку невест", а по нашему – просто выпустить ребенка в свет, того глядишь, муженек подвернется. Добираются не без проблем, "Не на почтовых – на своих", то есть, своим ходом, ночуя на вокзалах, а не отелях, да и едут не в комфортных поездах-экспрессах, а так… как повезет. В столице их встречают добрые родственники, то ли к счастью, то ли к сожалению, но находятся для Татьяны ровестницы-кузины – девушки милые и образованные, в глубине души ей сочувствующие, ибо и сами по молодости лет увлекались новыми углами взглядов на жизнь, но потом поостыли. Считают, что все можно исправить и начинают таскать Таню с тобой по балам, то есть, ночным клубам. "Её привозят и в Собранье. Там теснота, волненье, жар…" - "Шум, хохот, беготня, поклоны, галоп, мазурка, вальс…", но скажем проще: "Инфинити" Татьяне так же неприятен, как и "Танцпол 145" – здесь нет людей, которые бы ей нравились. Помните, "Татьяна русскою душою любила…"? Так вот, широкая душа, искренность натуры – они не позволяют ей влиться в среду притворства, где улыбки нарисованы помадой, а из-под пластиковх ресниц видны глаза, горящие желанием, но не чего-то там, а денег. "Fame, glamour, success, money", как говорится в фильме – это четыре составляющих счастья среды, в которую попала героиня. "Архивны юноши" мажоры окидывают Татьяну пафосным взглядом, хмыкают и уходят прочь, лишь позже в обществе своих друзей толкуют о чудачке, которая одета в никому уже ненужном стиле 80-х годов и вообще странной и непонятно что здесь делающей. Порой в ТЧК встречаются люди, находящие Таню милой и близкой сердцу:"Один какой-то шут печальный её находит идеальной и, прислонившись у дверей, элегию читает ей". Впрочем, своего супруга Татьяна находит не в волосокожном сообществе.
У Пушкина муж Татьяны был генералом, но "время внесло свои коррективы" – теперь военные далеко не в том почете, каком были в 19 веке, да и финансовые возможности уже не те, так что в наше время Татьяна бы пошла под венец с сорокасемилетним нефтегазовым магнатом-разведенцем. Прагматичная Москва оказала свое влияние – героиня набралась цинизма, теперь она уже не какой-то там устаревший новый романтик, но светская львица, "законодательница зал", сногсшибательная, но за красотой прячет и холодный расчет. Она вращается в высшем свете, что в наше время можно интерпретировать следующим образом: Татьяна получает от любимого мужа значительный пакет акций крупной компании, теперь лихо управляет предприятием, подчиненные побаиваются, но уважают. На светских раутах = презентациях и приемах у послов госпожа Ларина появляется во всем своем великолепии. "Никто б не мог её прекрасной назвать, но с головы до ног никто бы в ней найти не смог того, что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовётся vulgar". Репутация её незапятнанна, и конечно Татьяна начинает беспокоиться, встретив Онегина на одном из приемов, что он может рассказать всему высшему обществу о ошибках её юности. От нервоза развивается мания преследования: "К ее крыльцу, стеклянным сеням он подъезжает каждый день," – Онегин просто вновь влюблен, как мальчишка, но Татьяне кажется, что он преследует её в корыстных целях. Героиня нашего романа боится, что если откроются некие страницы её прошлого, то она потеряет все: и мужа, и положение, и спокойствие в жизни. Поэтому свою прошлую пассию она игнорирует:"порой одним поклоном встретит, порой и вовсе не заметит".
Но пара дней расставляет все точки над "I": заглянув к Евгению в комнату, Ларина обнаруживает портер Наполеона, бюст Байрона, множество книг писателей романтиков(в нашем варианте: плакат с Че во всю стену, гора пластинок Арии и Iron maiden да милые юному сердцу кассеты с творениями Линча). Ностальгия будоражит светскую даму, она вновь превращается во внешне неподступную и замкнутую, а на самом деле уязвимую Таню. При свидании она открывается Евгению, говорит всю правду о том, как скучает по своей прошлой жизни, но потом… берет себя в руки и прямо спрашивает:"Зачем у вас я на примете? Не потому ль, что в высшем свете теперь являться я должна; что я богата и знатна, что муж в сраженьях изувечен, что нас за то ласкает двор? Не потому ль, что мой позор теперь бы всеми был замечен и мог бы в обществе принесть вам соблазнительную честь?" Времена не те – Татьяна не та уже: теперь рассудок берет верх над чувствами и она произносит свое знаменитое:"Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана; я буду век ему верна".
Да, вышла замуж не по собственной воле, но потом поняла, что для благополучия своей семьи нужно осесть и остепениться, немного подстроиться под общество, тогда и оно станет благодарным.
Да и нужно ли входить в одну реку дважды, тем более, если в реке плещется старая пассия, знающая твои секреты и готовая тебя использовать, если это будет надо? Наверное, ни к чему."
-Весело пишешь, правдоподобно.- Подруга покачала головой, наискось заново перечитывая распечатку.-Слушай, а по этому тексту можно предсказать твое будущее?
-Хм, - левые уголки губ непроизвольно потянулись вверх,- кто знает, пути мои неисповедимы: может, научусь жить, как Татьяна, а может, и помру взбалмошной старой девой.
-Готки-садоводки, чтоб вас всех, а.
-Да ладно тебе, обзываться-то. Мы просто сумасбродки. Не больше – не меньше.
-То воля неба – я твоя!
Прошу простить, если в цитатах из Пушкина допущены пунктуационные ошибки - многие строки писались по памяти
-
-
31.05.2007 в 16:50-
-
31.05.2007 в 22:16-
-
01.06.2007 в 14:11-
-
01.06.2007 в 19:19Ещё вопросы?
-
-
04.06.2007 в 12:00-
-
04.06.2007 в 17:25