Ты знаешь, мой милый, сегодня рано утром над моим провинциальным городком проплывало облако. И так оно устало скитаться по свету, что решило прилечь отдохнуть. Да-да, и легло прямо на мой маленький город. Дома щекотали его волосками антенн, а оно уснуло и ничего не чувствовало. Тогда я взяла себе кусочек облака и укуталась в него, пригрелась под новым, невесомым одеялом и задремала.
Весь город притих, чтобы не потревожить безмятежный сон своего гостя: на улице почти не было людей, от машин остались лишь тусклые фары, а дома стали совсем незаметными, настолько, что выглянув из окна, я не увидела ни одного из них.
Облако вязкое, тягучее, когда идешь по улице, оно липнет к тебе, а ты пускаешь изо рта пар и делаешь облако все больше-больше...
Когда я вышла из дома, то в самой настоящей голубой дали я видела женщину необыкновенной, призрачной красоты - её ситуэт то появлялся, то исчезал, но в конце концов совсем скрылся в тумане. Неужели облако забрало её к себе?
Облако спало очень долго, так долго, что мы стали беспокиться, а не сужено ли нашему городу на всю жизнь остаться в его объятиях. Мы открывали окна, и туман вальяжно заползал в команты, поедая нас не только снаружи, но и изнутри.
А потом, представляешь, все изменилось в один момент. Выспавшись, облако с новыми силами отправилось в путь, сорвавшись с места неожиданно и очень быстро нас покинув. Признаюсь честно, мы даже не заметили, когда это произошло.
И небо стало чистым и безбрежным, пронзительно-голубым, у меня даже защипало в глазах, когда я смотрела на это небо. А на рябине сидели черные вороны и клевали ярко-красные ягоды.
Когда солнце кланилось к закату, я шла по теннистой аллее, шурша под ногами листьями и обнимая того, кого нежно и абсолютно платонически люблю уже 3 года. Осенняя вода реки тихо шла, а мы стояли на берегу, тонули в глазах друг друга и вспоминали детство.
Как упоительно щелкал затвор фотоаппарата, как запросто ты позировал мне, а потом сетовал, что проводя время по ту торону видоискателя, я прячу от людей себя саму и ворчал о несправедливости моей судьбы, указывая на то, что у возлюбленной фотографа новые снимки себя любимой должны появляться не два раза в год.
Я выкурила с тобой всего лишь одну сигарету, крепкую, терпкую, своим жаром она обожгла мне горло и легкие. Ты не поверишь, но мои руки до сих пор пахнут табаком. И становится очень интересно, как пахнут большие, чуть обветренные руки моего брата, который меня сегодня угощал.
Мы смеялись, фотографировали небо и монастырь, играли партии на воображаемых ударных, а тебе, мой милый, должно быть, и не подумалось, что я сейчас переживаю период глубокой вялотекущей депрессии, депрессии, текущей медленнее Иордана.
PS надеюсь, у тебя все хорошо. Обнимаю.