Я барышня милая, но слегка не в себе.
-На улице тепло!
Интересно, насколько там тепло сегодня, если вчера я замерзла капитально. Не могло же так резко. Оказывается, могло…
-Я тоже в свое время хотела про рок-оперу писать реферат…
Буквально через минуту в вагон заходит мужчина и женщина. Мужчина играет на гитаре, они поют самую известную арию из Юноны и Авось.
«Связь» - проносится в моей голове.
Я не буду рассказывать вам обо всех удивительный совпадениях и приключениях, случившихся с нами за несколько часов пребывания в Москве. Выделю лишь главное, что должно запомниться, о чем нужно напомнить другим.
Сойдя с электрички на Дмитровской, мы отправляемся в поисках ближайшей палатки, где можно купить воду. Мою компанию в лице А мучает страшная жажда. Пока мы, одержимые желанием ощутить на своих губах живительную влагу, ищем место для обмена денег на бутылку воды, я думаю о Моисее, который 40 лет водил евреев по пустыне. Должно быть, наши состояния сейчас очень похожи.
Палатка крайне странная: здесь очень дорогие бутылки. На витрине стоят пустые бутылки из-под пива, а на них ценники. Не хочу платить 45 рублей за бутылку. Даже в память о том, что раньше там было хорошее пиво.
А сосуды с Пепси – напооолненные
Пока ехали в метро до Сухаревской, имели удовольствие наблюдать двух очаровательных девочек-погодок. Должно быть, обеим лет 5-6. Одеты в платьица в мелкий цветочек. В сандаликах. У старшей - дамская сумочка. Дети – очень милые создания лет до 10. Потом они такие же, как вы, только ростом ниже.
Серпуховская – очень глубокая станция. Нам наверх, там ждет Таня. Имеем три эскалатора: справа – едет вниз, слева – едет вверх, в центре - стоячий.
А упорно тянет меня к правому эскалатору. Я решаю, что это шутка такая и начинаю отнекиваться, утверждая, что если мы хотим ехать вверх, то нам вот к то-ому левому эскалатору. А в свою очередь ведет меня к лестнице-чудеснице в центре. Ну, ладно, пойдем. Сделав пару шагов, я взглянула туда, где наш путь должен был предположительно окончиться… КТО ИЗ НАС СОШЕЛ С УМА, ТУДА ТОПАТЬ ПОЛ КИЛОМЕТРА!!
Ладно, идем. А бодра, резво взбегает вверх, пока на половине пути не замечает, что соседний эскалатор движется, и движется вверх. Сначала в глазах ужас, потом жалоба, потом… потом мы стоим на середине лестницы в небо и тупо хохочем. Люди едут мимо и с непониманием и офигеванием смотрят.
При подъеме в такую гору в таком темпе, ноги под конец начали побаливать. Но нужно сделать последний рывок.
О, Таня, привет, понеси меня, а?
Музей Есенина. Если бы меня туда не вели люди, знающие дорогу, я бы в жизни не нашла. Маленькая деревянная избушка в центре Москвы, которую практически не видно за новым офисом. Более того, чтобы попасть в музей, нужно нагло пройти через проходную, не испугавшись таблички «Вход строго по пропускам». И дяденьки в форме.
Я не буду вам много про музей рассказывать из самых гадких соображений – поезжайте и сами разведайте. Скажу лишь, что сильнее меня потрясал лишь один музей. Особенность того места, где мы были с Таней и А в том, что там работают фанаты, нет, фанатики своего дела. На экскурсии нам рассказали буквально про каждую бумажку( я не преувеличиваю!). На прощание нас пригласили приехать на концерт по случаю дня рождения Сергея…
Увы, духовной пищей сыт не будешь, так что мы уже в пути к макдаку.
Нет, я понимаю. Что Москва – город маленький, но как можно встретить по дороге в Мак знакомую девушку из нашего города, которая уже идет оттуда?
В общем, мы с Масей ещё раз удивились, как тесен мир.
Глобализация захватывает мир, увы. В Маке не протолкнуться – очереди от касс до дверей. Вот что значит – рядом институт!
Я видела в этом заведении девочку лет 16 в арафатке. Смеяться было лень.
В принципе, мы нашли где поесть.
Ваганьковское кладбище. Знаете, у него тоже есть своя жизнь. Первое, что я увидела, была могила Высоцкого. Потом уже появился какой-то дядька, который фотографировался с памятником Владимиру, лихо на него облокотившись. Варварство… Такие люди и жизнь прожили неспокойную, дайте им хоть мертвыми побыть самыми обычными.
Здесь есть уникальное в своем роде устройство, сделанной из старого кашляющего мотоцикла и прицепа: это нечто, тарахтя, ездит по всему кладбище вдоль и поперек. В прицепе сидят могильщики, болтают ножками, смотрят вокруг.
Ещё на подходе к могиле Есенина я вижу там две фигуры. Как мне объясняют, одна из них принадлежит человеку, который дежурит на могиле поэта с 1998 года, когда какие-то недоделанные попытались пожарить там шашлыки. На первый взгляд, дяденька выглядит даже прилично, но эти глаза… огромные глаза, они, кажется, вот-вот выпадут из орбит, он что-то яростно, эмоционально доказывает собеседнику-собутыльнику.
Пока мы молча стояли у могилы, к ней подошел мужчина. Подошел, положил де красные гвоздики, перекрестился и ушел.
Я не фанатка кладбищ. Долго могу просидеть у деда на могиле, но в целом стараюсь побыстрее уйти оттуда, особенно в выходные дни, когда я вечно попадаю на чье-то погребение.
А здесь я была готова стоять до бесконечности.
И, кажется, я начинаю понимать А, которая говорила, что нашла свои любимые места в Москве.
На могиле Миронова нас встретил какой-то выживший из ума дед, который подметал листву вокруг, попутно рекламируя нам книжки со своими стихотворениями. Книги висели здесь же, на оградке, а рядом красовались перечни стихов в каждой.
Девушки, вы помните названия?
Я запомнила лишь «Стриптиз осени». Теперь я, кажется, понимаю. Что это значит, но на тот момент полуобнаженная девушка на обложке сбивала меня с истинного пути. От деда мы быстро смотались, как-то было неохота слушать, как он бы нам свои стихи читал. На Могиле. Миронова.
Ещё ходили, молчали, говорили. Крайне тронула девочка лет пяти, которая подошла к памятку в виде изящной скульптуры сидящей девушки и спросила: «А что, здесь тоже кого-то похоронили?»
Меня поразил колумбарий. Теперь я утвердилась в своих намерениях.
По дороге домой мы пели песни, долбили по головам бутылкой, пили газировку, от которой шторило очень качественно.
Мы играли в шарады. А рядом с нами сидел молодой человек и всё это действо наблюдал. Я рассчитывала дойти с ним домой, а он вышел в Дедовске. Мы успели погадать по психоделичным книжкам и символичным песням. Вывод: я умру от похмелья.
Какая нелепая смерть.
В ту ночь мне снился памятник Есенину, бесконечный эскалатор и парочка металлистов, которых я встретила на платформе, пока ждала А.
Интересно, насколько там тепло сегодня, если вчера я замерзла капитально. Не могло же так резко. Оказывается, могло…
-Я тоже в свое время хотела про рок-оперу писать реферат…
Буквально через минуту в вагон заходит мужчина и женщина. Мужчина играет на гитаре, они поют самую известную арию из Юноны и Авось.
«Связь» - проносится в моей голове.
Я не буду рассказывать вам обо всех удивительный совпадениях и приключениях, случившихся с нами за несколько часов пребывания в Москве. Выделю лишь главное, что должно запомниться, о чем нужно напомнить другим.
Сойдя с электрички на Дмитровской, мы отправляемся в поисках ближайшей палатки, где можно купить воду. Мою компанию в лице А мучает страшная жажда. Пока мы, одержимые желанием ощутить на своих губах живительную влагу, ищем место для обмена денег на бутылку воды, я думаю о Моисее, который 40 лет водил евреев по пустыне. Должно быть, наши состояния сейчас очень похожи.
Палатка крайне странная: здесь очень дорогие бутылки. На витрине стоят пустые бутылки из-под пива, а на них ценники. Не хочу платить 45 рублей за бутылку. Даже в память о том, что раньше там было хорошее пиво.
А сосуды с Пепси – напооолненные
Пока ехали в метро до Сухаревской, имели удовольствие наблюдать двух очаровательных девочек-погодок. Должно быть, обеим лет 5-6. Одеты в платьица в мелкий цветочек. В сандаликах. У старшей - дамская сумочка. Дети – очень милые создания лет до 10. Потом они такие же, как вы, только ростом ниже.
Серпуховская – очень глубокая станция. Нам наверх, там ждет Таня. Имеем три эскалатора: справа – едет вниз, слева – едет вверх, в центре - стоячий.
А упорно тянет меня к правому эскалатору. Я решаю, что это шутка такая и начинаю отнекиваться, утверждая, что если мы хотим ехать вверх, то нам вот к то-ому левому эскалатору. А в свою очередь ведет меня к лестнице-чудеснице в центре. Ну, ладно, пойдем. Сделав пару шагов, я взглянула туда, где наш путь должен был предположительно окончиться… КТО ИЗ НАС СОШЕЛ С УМА, ТУДА ТОПАТЬ ПОЛ КИЛОМЕТРА!!
Ладно, идем. А бодра, резво взбегает вверх, пока на половине пути не замечает, что соседний эскалатор движется, и движется вверх. Сначала в глазах ужас, потом жалоба, потом… потом мы стоим на середине лестницы в небо и тупо хохочем. Люди едут мимо и с непониманием и офигеванием смотрят.
При подъеме в такую гору в таком темпе, ноги под конец начали побаливать. Но нужно сделать последний рывок.
О, Таня, привет, понеси меня, а?
Музей Есенина. Если бы меня туда не вели люди, знающие дорогу, я бы в жизни не нашла. Маленькая деревянная избушка в центре Москвы, которую практически не видно за новым офисом. Более того, чтобы попасть в музей, нужно нагло пройти через проходную, не испугавшись таблички «Вход строго по пропускам». И дяденьки в форме.
Я не буду вам много про музей рассказывать из самых гадких соображений – поезжайте и сами разведайте. Скажу лишь, что сильнее меня потрясал лишь один музей. Особенность того места, где мы были с Таней и А в том, что там работают фанаты, нет, фанатики своего дела. На экскурсии нам рассказали буквально про каждую бумажку( я не преувеличиваю!). На прощание нас пригласили приехать на концерт по случаю дня рождения Сергея…
Увы, духовной пищей сыт не будешь, так что мы уже в пути к макдаку.
Нет, я понимаю. Что Москва – город маленький, но как можно встретить по дороге в Мак знакомую девушку из нашего города, которая уже идет оттуда?
В общем, мы с Масей ещё раз удивились, как тесен мир.
Глобализация захватывает мир, увы. В Маке не протолкнуться – очереди от касс до дверей. Вот что значит – рядом институт!
Я видела в этом заведении девочку лет 16 в арафатке. Смеяться было лень.
В принципе, мы нашли где поесть.
Ваганьковское кладбище. Знаете, у него тоже есть своя жизнь. Первое, что я увидела, была могила Высоцкого. Потом уже появился какой-то дядька, который фотографировался с памятником Владимиру, лихо на него облокотившись. Варварство… Такие люди и жизнь прожили неспокойную, дайте им хоть мертвыми побыть самыми обычными.
Здесь есть уникальное в своем роде устройство, сделанной из старого кашляющего мотоцикла и прицепа: это нечто, тарахтя, ездит по всему кладбище вдоль и поперек. В прицепе сидят могильщики, болтают ножками, смотрят вокруг.
Ещё на подходе к могиле Есенина я вижу там две фигуры. Как мне объясняют, одна из них принадлежит человеку, который дежурит на могиле поэта с 1998 года, когда какие-то недоделанные попытались пожарить там шашлыки. На первый взгляд, дяденька выглядит даже прилично, но эти глаза… огромные глаза, они, кажется, вот-вот выпадут из орбит, он что-то яростно, эмоционально доказывает собеседнику-собутыльнику.
Пока мы молча стояли у могилы, к ней подошел мужчина. Подошел, положил де красные гвоздики, перекрестился и ушел.
Я не фанатка кладбищ. Долго могу просидеть у деда на могиле, но в целом стараюсь побыстрее уйти оттуда, особенно в выходные дни, когда я вечно попадаю на чье-то погребение.
А здесь я была готова стоять до бесконечности.
И, кажется, я начинаю понимать А, которая говорила, что нашла свои любимые места в Москве.
На могиле Миронова нас встретил какой-то выживший из ума дед, который подметал листву вокруг, попутно рекламируя нам книжки со своими стихотворениями. Книги висели здесь же, на оградке, а рядом красовались перечни стихов в каждой.
Девушки, вы помните названия?
Я запомнила лишь «Стриптиз осени». Теперь я, кажется, понимаю. Что это значит, но на тот момент полуобнаженная девушка на обложке сбивала меня с истинного пути. От деда мы быстро смотались, как-то было неохота слушать, как он бы нам свои стихи читал. На Могиле. Миронова.
Ещё ходили, молчали, говорили. Крайне тронула девочка лет пяти, которая подошла к памятку в виде изящной скульптуры сидящей девушки и спросила: «А что, здесь тоже кого-то похоронили?»
Меня поразил колумбарий. Теперь я утвердилась в своих намерениях.
По дороге домой мы пели песни, долбили по головам бутылкой, пили газировку, от которой шторило очень качественно.
Мы играли в шарады. А рядом с нами сидел молодой человек и всё это действо наблюдал. Я рассчитывала дойти с ним домой, а он вышел в Дедовске. Мы успели погадать по психоделичным книжкам и символичным песням. Вывод: я умру от похмелья.
Какая нелепая смерть.
В ту ночь мне снился памятник Есенину, бесконечный эскалатор и парочка металлистов, которых я встретила на платформе, пока ждала А.
. Там я оказалась в одном отряде с потрясающими молодыми из Перми. Это не просто обаятельные-очаровательные-красивые товарищи, но ещё и мега-умные. В общем, общий язык нашелся сразу же, всерьёз, надолго и крепко